Что стало причиной эмиграции:
Когда я сидела в спецприемнике во время апрельской акции в поддержку Навального, появился иск о признании ФБК экстремистской организацией. Тогда я впервые задумалась о том, уезжать ли мне из страны. И выставила для себя красную линию, которая для меня послужит пределом. Ею стала как раз угроза уголовного дела о создании экстремистского сообщества, посадить по которому могут на 6—10 лет.
Это впервые коснулось кого-то из бывших координаторов региональных штабов, Лили Чанышевой. Когда ее отправили в СИЗО — при том, что она, возможно, беременна — я поняла: вот она, моя красная черта.
О том, что планирует делать:
Много жителей округа, в котором я планировала избираться, меня поддерживают и обращаются со своими проблемами. Я продолжу с ними взаимодействовать и освещать их проблемы. Это гораздо сложнее делать со стороны, потому что через какое-то время теряешь связь с реальностью. Но где я компетентна и смогу помочь, я буду обязательно это делать. У нас продолжаются суды, восьмого декабря будет суд по обжалованию результатов выборов, которые были массово сфальсифицированы в Петроградском районе и на Черной Речке.
Ну и обычная работа, мирская, человеческая, не связанная с политикой, у меня тоже есть и этим я тоже буду заниматься (свой род занятий Фатьянова не уточнила, — «Р»).
О страхе и безопасности:
Я встречаюсь с людьми, которые тоже уехали из России политэмигрантами, и они говорят, что впервые за долгое время спят спокойно. Когда они слышат шорох, стук в дверь, полицейские сирены, у них не возникает чувства тревоги.
У меня оно, наверное, из-за того, что происходило в последние месяцы, атрофировалось, и нет облегчения. Но когда я вижу здесь сотрудника полиции, я не испытываю страха. Я чувствую, что в любой момент могу подойти и спросить дорогу, узнать что-то, и со мной ничего плохого не случится. Это единственное, что дает мне чувство безопасности: совершенно другое отношение к сотрудникам полиции.
Об ощущениях на новом месте:
У меня эмоциональные качели. Я взяла установку, что буду относиться к этому как к новому опыту, не буду грустить без повода, накручивать себя. Мне помогает то, что нужно обустраивать быть, что у меня есть работа, друзья, с которыми могу здесь увидеться.
С другой стороны, я вижу в соцсетях друзей, которые остались в Петербурге. Вижу фотографии или видео со своей собакой, когда ее выгуливают, и мне становится очень грустно. Или когда хочется пойти в кино, и я просто не знаю, с кем это сделать, кино здесь на другом языке.
Устарел ли лозунг «Я не боюсь, и вы не бойтесь»:
Это лозунг на все времена. Какой бы этап ни наступил, с момента, когда я взяла его для своей кампании, он актуален. Сейчас он актуален, потому что мне нужно было принять важное решение.
Кажется, что проще уехать, чем остаться. Но на самом деле очень сложно решиться уехать из страны, которую ты любишь, взвесить все риски и понять, что твое нахождение на свободе может быть более ценным, что это сделает жизнь твоих родных и близких проще. Для меня этот слоган про то, что не надо бояться начать новый этап своей жизни и смотреть на него положительно, находить во всем плюсы.
Раньше, когда еще не занималась политикой, я мечтала по несколько лет жить в разных странах и ощущать себя человеком мира.
Мне много людей написали, что тоже хотели бы уехать, что их права не соблюдаются, но у них сейчас нет возможности, стабильной работы, которая позволила бы дистанционно выполнять ее. Или у них дети — всё что угодно. И в этом, я думаю, большая проблема.
В том, что волна эмиграции есть не только среди людей оппозиционных политических взглядов, но и среди самых умных и талантливых людей, профессионалов своего дела. Потому что именно эти люди должны двигать нашу страну вперед. Я надеюсь, что они вернутся, когда политическая ситуация в России изменится.
