В Домжуре продолжаются встречи из цикла «Настоящая медиакухня». Гостем проекта стал тележурналист Андрей Радин. «» записал основные тезисы.
О телевидении
Судя по тому, что телевизор включаешь, а там что-то есть – телевидение еще живо. Но на мой взгляд, основные источники информации не там. Телевидение все больше приобретает функцию пропагандиста и агитатора, нежели информатора и просветителя. Будет ли оно существовать в дальнейшем? Конечно, будет. Во-первых, существуют люди, которые смотрят телевизор, а они будут всегда. Во-вторых, оно будет существовать, пока у нас есть выборы. На выборы ходят те, кто смотрит телевизор. Я не говорю о голосовании, я под словом «ходят» подразумеваю просто некий процесс.
О петербургских телеканалах
Пребываю, мягко сказать, в растерянном состоянии, а если точнее, в шоковом. Сибирские, уральские города имеют по 6-7 телеканалов, которые конкурируют между собой и при этом имеют хорошую финансовую составляющую благодаря своим рекламным заработкам. А в Петербурге по сути два полноценных городских канала, ни один из которых нельзя назвать независимым. Один (канал «Санкт-Петербург» — ред.) полностью принадлежит городской администрации и субсидируется из бюджета. И второй (канал «78» — ред.) тоже аффилирован с властью и примерно так же отражает ее точку зрения. Каналов, принадлежавших бы другим финансовым группам, у нас просто нет. Это ужасно. И не только для тех, кто работает в этой сфере. Достаточно много профессионалов, думающих, умеющих, обладающих колоссальным опытом, остались не у дел и либо ищут себя в других областях, либо уезжают в Москву. Но это в первую очередь плохо для зрителя.
Наша беда в том, что мы близко к Москве. Чем дальше от Москвы, тем больше свободы мнений, выбора, финансирования. У нас же тем, кто мог бы быть заинтересован в создании телеканала или интернет-канала, удобнее сразу работать в Москве.
О значимости тележурналиста
А надо ли воспитывать журналиста? Есть ли в этом потребность? С точки зрения власти, журналист – это обслуга. Ты должен делать то, что выгодно власти для реализации ее задач. Со стороны аудитории тоже нет востребованности в умном, независимом журналисте.
Представьте: работает, к примеру, в эфире толковый, замечательный персонаж. Его любят, узнают, пишут письма, просят автографы. Он востребован, ему доверяют, его цитируют, телепассажи пересылают друг другу. А завтра его нет в эфире, просто не выпускают больше в эфир. Кто-нибудь выйдет на митинг? Хотя бы с одиночным пикетом? Или будет хотя бы звонок в редакцию: «А где?» Может, одна благодарная зрительница и позвонит. Но по большому счету – никто не спросит. 20 лет назад была совершенно другая ситуация. Когда в 1993 году уважаемая Белла Куркова (в 1993 году руководитель «Пятого канала» — ред.) сняла с эфира выпуск «600 секунд», посвященный путчу, перед зданием телецентра на Чапыгина, 6 мгновенно образовалась толпа. Люди скандировали, требовали вернуть «600 секунд» в эфир. Но Куркова своего решения не поменяла. И тогда из редакции информации, где я работал, стали выбирать человека, который заполнил бы этот вакуум. Выбрали двоих – Павла Лобкова и меня. Я сказал, что не могу: ведь выйти в эфир вместо Невзорова значило бы поставить крест на карьере. Куда я, молодой, в галстуке, который по бумажке читает новости, сяду вместо Невзорова – харизматичного, популярного? Мне сказали, что это приказ. Я ответил, что сейчас пойду на «15-й магнитофон», там сидит огромный человек-гора, попрошу его дать мне в глаз, у меня будет синяк и в эфир я выйти не смогу. Это их остановило. Поставили Лобкова. Он заполнил информационный вакуум в 21:40 тем, что вместо «600 секунд» показал репортаж про митинг про «600 секунд». Но сама передача в эфир больше не вернулась.
О YouTube
Там есть свобода. Ты, например, можешь сделать программу любой длины. Телевизионные форматы очень ограничены – 13, 26, 39, 52 минуты. Дудь может сделать «Колыму» на три часа. Если бы хватило материала, сделал бы на четыре или на пять часов. Вот что хочу, то и делаю. Как хочу, так и делаю. Тебе никто не говорит – так нельзя, этого героя нельзя, эту фразу надо запикивать… Над тобой никто не довлеет, при этом тебя смотрят миллионы, а реклама приносит баснословный доход. Ты получаешь все, что хочешь – делаешь, все что ты хочешь и можешь, тебе еще за это платят деньги, и при этом тебе никто не проедает мозг и не вызывает на летучки, не отстраняет от эфира, не лишает премии. Вот оно, счастье.
О том, почему в Петербурге нет своих топовых YouTube-каналов
Сейчас в петербургском пространстве делать это некому. Есть те, кто «освоил телевизор», они фанатики – это такая со знаком плюс, но все равно болезнь, это рамки, ограничения в выборе ходов, поведения в кадре. То есть это телевизионщики, которые должны делать то, что сейчас делает Алексей Пивоваров (YouTube-канал «Редакция» — ред.) – проект с серьезным бюджетом, который не может быть показан в эфире, так как не подходит политике каналов, либо по цензурным соображениям, либо по финансовым, либо потому, что сейчас время других людей (Пивоварову под 50, а сейчас время 25-30-летних). А вторые, кто мог бы делать что-то петербургское в YouTube– это молодежь, которая уехала в Москву, либо работает на Москву, либо на условно «Голливуд», либо вообще сидит на Бали. Они нашли себе другое применение.
А почему? Потому что нет запроса со стороны зрителя. Почему в 1990-х – в начале 2000-х нищее, убогое ленинградское телевидение блистало? Там же не было ничего, техника разваливалась, но там был креатив, мозги, люди, которые все это придумывали. Сейчас, имея возможность что-то создать, ты предлагаешь себя в столице, потому что у нас просто нет людей, которые заинтересованы финансировать проект и нет запроса со стороны зрителя. И чего-то питерского, что отличалось бы от того, что можно сделать в любом другом месте, никто не придумал – ни на телевидении, ни на пространстве интернета. То, что сделано, не связано с петербургской темой – с Невой, серым небом и тому подобным. Оно все очень унифицировано, абстрактно, не имеет привязки к городу.
О руководстве
Сегодня многие телевизионные начальники – временщики. Они пришли на время, они должны решить свои задачи. Я не говорю, что они плохие, они хорошие люди, но они ограничены серьезными рамками. Если ты что-то нарушишь, можешь лишиться своего поста. И проще ничего не делать, чтобы не допускать ошибок, а отсюда и кадровая политика и все остальное. А людей, которые были бы свободны от предрассудков, могли бы отстоять свою позицию или стратегию развития радиостанции, телеканала перед начальством – их сейчас мало.
